Всесильно, потому что верно?..

5 мая нынешнего года исполняется 200 лет со дня рождения Карла Маркса — одного из тех немногих мыслителей, идеи которых в буквальном смысле слова изменили мир. Философские концепции и экономические разработки нечасто соединяются в творчестве одного человека; ещё реже они становятся политической программой и воплощаются в жизнь миллионов. Именно такую судьбу история отвела марксизму — из вполне «кабинетной», «учёной» доктрины (так воспринимали его в конце XIX — начале XX века в России, причём как симпатизанты, так и критики) он вырос до грозных масштабов учения, двигающего массами; формирующего не только мировоззрение людей, но и облик цивилизации. Не являясь религией, он фактически играл, а для некоторых и продолжает играть роль религиозной системы, со всеми её атрибутами — догматическими положениями («учение Маркса всесильно, потому что оно верно» — Ленин), соборами/съездами, иерархическим «партжречеством», «новой советской» обрядностью… Главным же религиозным моментом в марксизме является сотериологическая (то есть связанная с идеей спасения) вера — в истинность, а следовательно, «спасительность» самого учения и в перспективу избавления, открывающуюся для эксплуатируемого народа. Поэтому марксизм, как и варианты его развития (марксизм- ленинизм, сталинизм, троцкизм, маоизм), безусловно, заслуживает внимания как историка и философа, так и теолога и религиоведа.

Особая тема — марксизм и Россия. Немецкий философ, уроженец Трира и многолетний житель Лондона, Карл Маркс духовными корнями был связан с еврейской и германской (и, шире, европейской) культурой; он считал российское государство силой глубоко реакционной, хотя и отмечал интересные перспективы России на пути «коммунистического развития» в связи с сохранившимся у её крестьянства общинным землевладением. Вряд ли он предполагал, что его учение и его имя будут столь высоко чтиться в нашей стране. Оставим за скобками вопрос о том, насколько верной была интерпретация идей Маркса русскими коммунистами. Важно, что язык смыслов марксизма оказался прочно привит отечественной мысли, а сама фигура Маркса была сакрализована. Примечательный факт: по мнению исследователей-«марксоведов», Российская Федерация на сегодняшний день располагает наиболее обширной коллекцией рукописей и мемориальных вещей К. Маркса и Ф. Энгельса. Эти «священные реликвии» выкупались по всему миру и собирались в фондах Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ныне — Российский государственный архив социально-политической истории, РГАСПИ).

Примечательны судьбы российского марксизма. Он зарождался в лоне русского западничества, «полупозитивизма» (выражение прот. В. В. Зеньковского). Как сторонники Г. В. Плеханова, так и «легальные марксисты» (П. Б. Струве, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, А. С. Изгоев-Ланде и другие) в 1890-1900-е годы исходили из представлений о всесилии экономического материализма, о закономерности эволюции человеческого общества в соответствии с развитием его социально-экономического базиса, о строгой детерминированности исторического процесса. Русские марксисты подчёркивали принципиальную общность исторических путей России и Запада (при явном «запаздывании» развития России). Однако в своём развитии русский марксизм, в его ленинской, а позднее сталинской интерпретации, пришёл к национально-мессианской парадигме. Наследники проевропейски и прозападно ориентированных интеллектуалов в своей политической практике реализовали даже не славянофильские грёзы, а идеи, проникнутые средневековым эсхатологическим духом (по формуле Н. А. Бердяева: «от Третьего Рима до Третьего Интернационала»).

Сегодня, когда исторический лимит марксистского эксперимента в нашей стране, кажется, исчерпан, российский марксизм продолжает своё бытие в различных формах — элитарной интеллектуальной доктрины, профессорско-академической фронды, знаковой системы молодёжного нонконформизма. Редакция решила — отнюдь не стремясь поставить точку в дискуссиях о Марксе и марксизме — пригласить высказаться в номере, выходящем в свет к юбилею мыслителя, одного из наиболее последовательных апологетов «всесильного учения».

На вопросы «Науки и Религии» отвечает доктор философских наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, сопредседатель Идеологической комиссии Рабочей партии России, президент Фонда рабочей академии Михаил ПОПОВ.


— Михаил Васильевич, начать разговор о Карле Марксе хотелось бы даже не с его учения, а с его личности. Каким сегодня, в год своего 200-летия, видится Вам реальный, исторический Маркс?

— Я считаю, что разделять личность Карла Маркса и его идеи невозможно, поскольку этот великий человек воплотил себя в том учении, которое создал и исповедовал. Карл Маркс прежде всего был мыслителем, который посвятил жизнь созданию совершенно нового учения. Для того чтобы спланировать и написать три тома «Капитала», ему пришлось внимательнейшим образом изучить все предшествующие экономические доктрины. Причём он не просто изучал эти работы, он делал самостоятельный анализ и писал подробную рецензию на тот материал, который изучал; определял, какую ступень общей экономической теории освещает та или иная работа. Он писал рецензии на труды Адама Смита, Давида Рикардо и целого ряда других экономистов, результатом чего стали две огромные рукописи, которые в обиходе у специалистов называются «четвёртым томом “Капитала”». Понятно, что такая огромная работа требовала надолго отрешиться от всех прочих дел, и пока Маркс писал «Капитал», Энгельс присылал ему денежные средства на существование. Так что если говорить о личности Карла Маркса, то в первую очередь надо отметить, что он был необыкновенный труженик, посвятивший всю свою жизнь разработке принципиально новой теории.

— Что, по Вашему мнению, представляет собой марксизм? Его следует воспринимать как некое практическое руководство, как интеллектуальный метод, задающий вектор познания социальной реальности и влияния на неё, или как нечто иное?

— Марксизм надо воспринимать как целостное учение, которое включает в себя и руководство к действию, и методологию познания. Марксизм представляет собой материалистическую философскую систему, построенную на основе политэкономии, и поскольку экономика с точки зрения исторического материализма является решающим фактором, научная система Маркса и Энгельса охватывает все общественные явления: классовую борьбу, построение государства, политику, право, мораль и нравственность — всё так или иначе сводится к экономике.

Вообще надо отметить, что за всё время существования философии, а это более двух тысяч лет, были созданы только три всеобъемлющие философские научные системы. Первая из них — это разработанная Аристотелем система формальной логики и построенная на ней философия, которая исключает рассмотрение противоречий. Сформулированный Аристотелем «закон запрещения противоречия» гласит: «Не может одно и то же в то же самое время быть и не быть». Второй всеобъемлющей системой в философии стала система Гегеля, который учил, что противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия — критерий заблуждения. Диалектика противоречия рассматривалась Гегелем как движущий принцип любого развития. Созданная им система объясняла и философию духа, и философию природы, и философию человека и общества. Гегель даже философию права написал, которую потом Маркс справедливо раскритиковал: она, конечно, по сравнению с гегелевской «Наукой логики» кажется очень слабой. Когда Гегель попытался напрямую применить свой диалектический метод к исследованию общественных явлений, ничего путного у него не вышло, лишь отдельные гениальные догадки, высказывания. Он ещё не сделал того шага в науке, который сделали Маркс и Энгельс.

Именно они построили третью всеобъемлющую философскую систему, но, в отличие от Гегеля, уже не идеалистическую, а материалистическую. Причём они не просто создали диалектический материализм, как бы перевернув метод Гегеля, они пошли дальше и применили диалектический метод к истории, разработали исторический материализм, тем самым наглядно показав, что все общественные явления в большей или меньшей степени зависят от производства, от экономики. Что бы вы ни изучали — общественные взгляды, потребности, интересы и т. д. — всё равно определяющим является производство. И во взаимодействии производства и потребления определяющим тоже является производство, а не наоборот, как кажется на первый взгляд, поскольку потребности оставались бы неизменными, если бы не менялось производство. Только при изменении производства и создании нового продукта может появиться новый спрос и новые потребности. Так что марксизм — это третья всеобъемлющая научная система в философии, других просто нет, при том, что философских работ сколь угодно много, и почти из каждой можно извлечь что-то полезное.

— Согласны ли Вы с мнением профессора С. В. Тютюкина о том, что «русский марксизм» представлял собой синтез основополагающих идей марксизма и русской радикально-революционной традиции? Насколько, по Вашему мнению, корректен термин «марксизм-ленинизм»?

— Марксизм-ленинизм — это великое достижение, названное именами тех учёных, которые его создали. Что касается так называемого «русского марксизма», то вообще марксизм не может иметь какого-то особого национального содержания. Исторически так сложилось, что, в отличие от других стран, в том числе и Германии, где в основе идеологии лежит религия, СССР стал первой страной, в которой основой идеологии стал марксизм-ленинизм, одной из частей которого была гегелевская диалектическая философская система. А особенность марксизма заключается в том, что он впитал в себя и систематизировал всё лучшее, что создало человечество. Это учение всемирное, и его могут изучать и развивать во всех странах.

Однако наиболее значимый вклад в его развитие внёс один человек — Владимир Ильич Ленин. Рядом с ним в вопросе теоретического развития марксизма поставить никого нельзя. Так, например, одной из важнейших проблем, которые разработал Ленин, стал вопрос о том, может ли революция произойти во всех странах одновременно. Троцкисты, которые тоже, казалось бы, претендуют на развитие марксизма, на самом деле только повторяют предположение Маркса и Энгельса, что революция будет делом пролетариата всех передовых стран. Ленин же считал, что, хотя рабочий класс должен быть верен лозунгу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и поддерживать любую борьбу, которая начинается за установление нового строя, победить революция может в какой-то одной, отдельно взятой стране. Он доказал, что, поскольку неравномерность товарного хозяйства, характерная для капитализма в первой его фазе свободной конкуренции, в условиях империализма превращается в неравномерность развития уже отдельных стран, никакой единой революции быть не может. В своей работе «О лозунге соединённых штатов Европы» Ленин пишет, что мировая революция — это длительная эпоха острой классовой борьбы, которая сопровождается революциями и контрреволюциями в разных странах. Это и есть процесс движения человечества к коммунизму.

— Можно ли сказать, что опыт построения социализма в СССР был вполне марксистским, или на практике он подвергся значительной трансформации?

— Здесь скорее надо говорить не о трансформации, а о развитии. Если теоретическую сторону марксизма развил Ленин, то для реализации марксизма на практике больше всех сделал Сталин. Так, например, Ленин развил теорию Маркса и Энгельса о том, как следует уничтожить старый буржуазный аппарат и ликвидировать частную собственность. Для этого не нужно что-либо разрушать, отнимать, уничтожать в прямом смысле, как это думают люди, незнакомые с диалектикой. Ликвидировать частную собственность — значит создать общественную. И под руководством Сталина общественная собственность была создана по всей стране, и в городе, и в деревне. Никто в мире до этого никогда не совершал подобного.

Ещё одно огромное достижение Ленина заключается в том, что он разработал теорию, которая непосредственно опирается на открытие русского рабочего класса — Советы. Именно Ленин увидел в Советах новый государственный аппарат и организационную форму диктатуры пролетариата. А диктатура пролетариата — это сущность Советской власти.

Здесь необходимо отметить, что Сталин сделал ошибку при разработке Конституции 1936 года, когда Советы стали снова избираться по территориальному признаку. Ведь даже в программе партии было написано, что основной избирательной единицей, основной ячейкой государства является не территориальный округ, а завод, фабрика, и, соответственно, Советы должны формироваться через трудовые коллективы. Вот от этого теоретического принципа, разработанного Лениным, Сталин и другие практики отступили.

Надо сказать, что принцип Советов не понят до сих пор и не воплощён ни в одной из ныне существующих социалистических стран. Так, например, я в качестве руководителя делегации РКРП две недели провёл в КНДР, и все мои попытки найти нечто похожее на ленинские Советы не увенчались успехом. Поэтому у меня такое чувство, что все страны, в которых сейчас переходный период от капитализма к коммунизму, находятся под угрозой, ведь там отсутствует необходимая тесная связь между простыми рабочими и руководящими звеньями.

Впрочем, в КНДР есть свой изумительный опыт: каждый партийный работник, за исключением только главы государства, должен один месяц в году проработать неосвобождённым секретарём партийной организации — на заводе или в селе. За этот месяц руководители вспоминают, как живут простые люди и как они работают. Этот опыт, на мой взгляд, придаёт прочность этой республике, тем более в условиях такого давления, которому она подвергается. Так что открытие Советов как новой организационной формы нового общественного строя — величайшее достижение Ленина, не освоенное как его соратниками, так и современными социалистическими странами и лидерами коммунистических рабочих партий.

— Как Вы оцениваете актуальность учения Маркса сегодня, учитывая, что и СССР, и мировая социалистическая система распались?

— Марксизм сегодня изучать актуально, как никогда. Ведь нашу страну вернули в условия, характерные ещё для начала товарного хозяйства, до стадии империализма — то есть для той эпохи, когда начинали писать Маркс и Энгельс. У нас, например, везде поддерживают мелкий бизнес, хотя на самом деле это неэффективная форма хозяйствования, которая проглатывается в условиях конкуренции. С другой стороны, в условиях империализма становится выгодно производить ручным трудом даже то, что можно производить с помощью машин, и т. д. Пока существуют капитализм и империализм, марксизм-ленинизм будет оставаться суперактуальным всеобъемлющим учением, на основе которого и практически, и теоретически можно и нужно строить будущее. Ничего другого нет и не будет до тех пор, пока по всей земле не совершится переход от капитализма к коммунизму. Так что нам с вами до того периода, когда марксизм-ленинизм станет уже не актуален, не дожить точно.

— Михаил Васильевич, последний вопрос, который хотелось бы задать: каким является истинно марксистское отношение к религии? Насколько, на Ваш взгляд, перспективны попытки организовать сотрудничество верующих и марксистов?

— Гносеологически религия противостоит марксизму, поскольку она также является целостной, всеобъемлющей системой, которая всё объясняет, но со своих, ненаучных позиций. С гносеологической точки зрения наука занимается фактами, а религия занимается верой, то есть они противоположны и никакого единства здесь, конечно, не может быть. Но с практической точки зрения верующие и марксисты могут мирно сосуществовать. Религия, как писал Маркс, это «вздох угнетённой твари», «опиум народа», и этот опиум создают сторонники эксплуатации. Если рассматривать религию с марксистских позиций, а все вопросы в марксизме, как я уже говорил, объясняются обращением к производству, то источником распространения религии является не гносеология, не вопросы познания, а эксплуатация, придавленность людей, у которых нет выхода из кольца жизненных трудностей. Человек обращается к небу, потому что не может решить проблему освобождения от того, что его гнетёт. И чтобы устроить справедливую и свободную от эксплуатации жизнь здесь, на сей земле, за неё нужно бороться. А бороться за неё могут и верующие. Поэтому Ленин говорил, что не надо пересаливать с научной критикой религии, и что верующий человек вполне может быть членом партии, если в своих действиях он не противоречит её уставу. Так что марксистов и верующих может объединять совместная борьба за освобождение от социального гнёта.

Беседовала Марианна МАРГОВСКАЯ