Погода и слово. Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ
Быт и бытие
Февраль
Начнём со знаменитых строк Бориса Пастернака: «Февраль! Достать чернил и плакать…» Хотя какие чернила, какие ручки! Но всё равно, хочется загрустить, занемочь, забыться – до следующих думских, президентских, муниципальных и прочих выборов, авось, повеет оттепелью и демократией. Но оставим политику. Обратимся к погоде.
Февраль по народным приметам – лютый месяц, но и бокогрей. Если говорить о температуре, то февральские дни вольно гуляют по шкале Цельсия. Возьмём на выбор три дня – из начала, середины и конца февраля. Записи из дневника разных лет, Москва, район Сокола.
4 февраля 2009 года: с утра полуясно, вдруг в 15 часов налетела метель, всё закрутило, завихрило, стало зыбко-туманно-дымчато. Чёрные, словно обугленные, ветви голых деревьев в удивлении растопырились.
14 февраля 1990 года – классический февраль: намело сугробы. Метель ветер и… капель, слякоть, температура минус 2.
25 февраля 2000 года – голубое небо, лежит снег и 13 градусов мороза. А одиннадцатью годами ранее, 25 февраля 1989 года была давящая серость, временами дождь со снегом, под ногами снежно-водяная каша, гулкая капель, в 11 часов утра за окном плюс 3.
Переменчивый, обманный месяц, синоптики предсказывают одно, а оказывается совсем другое. Не февраль, а фигвраль. Да вот и у Вероники Тушновой: «О, эти февральские вьюги,/белесый мятущийся мрак…» А Валерий Брюсов чувствовал иначе: «Свежей и светлой прохладой/Веет в лицо мне февраль…»
Игорь Северянин оригинальнее всех:
Февраль к апрелю льнёт фривольно,
Как фаворитка к королю.
Петербург. Зима
Зинаида Гиппиус записывала в Петербурге 2 февраля 1917 года: «Глубокие снега, жестокий мороз. Но по утрам в Таврическом саду небо светит розово…»
В новые времена поэзия переплелась с бытом.
За окнами, точно акула,
Февральская мечется мгла,
Как старая ведьма, сутула,
Как техник-смотритель, нагла –
это Лилия Гущина, у неё прямо февраль и ЖКХ.
А когда-то зима и, в частности, февраль, навевали главным образом сказочные сюжеты. К примеру, Поликсена Соловьёва писала в пору Серебряного века:
Снежным облаком летели
Бледноликие метели
Из полночных стран.
И вздымался, и качался,
И со стоном рассыпался
Снежный ураган.
Иван Алексеевич Бунин – не сказочник, а реалист и тонкий наблюдатель изменений в природе:
Свежеют с каждым днём и молодеют сосны,
Чернеет лес, синеет мягче даль, –
Сдаётся наконец сырым ветрам февраль,
И потемнел в лощинах снег наносный.
Это написано в 1892 году. Давно. А вот картинка, к нам по времени близкая: в феврале 1993 года Иосиф Бродский писал:
Это – не синий цвет, это – холодный цвет.
Это – цвет Атлантики в середине
февраля. И неважно, как ты одет:
всё равно ты голой спиной на льдине.
Читаешь эти строки – и дрожь пробирает. Душевный неуют в зимние месяцы не редкость, вот и 4 февраля 1911 года Софья Андреевна Толстая в Ясной Поляне записывала в дневнике: «Ах, как тоскливо! Ветер воет с утра. Переписывала интересные листки записной книжечки Льва Николаевича…» То есть отвлекалась от непогоды.
Из дневника Михаила Пришвина. 6 февраля 1921 года: «Время голубых теней. <…> Вечером видел в первый раз, как горела заря на деревьях рощи, и хотелось мне опять, как бывало, оставить, забыть человека и быть со всем миром и в мире».
Ведёт ли кто-то сегодня дневники? Интересно ли кому-то время голубых теней? Современная молодёжь ходит по улицам с наушниками и балдеет от своей любимой музыки, а взрослые дяди и тёти прикладывают к уху мобильник и горланят: «Петя! Ты меня слышишь? Я свиные отбивные купила, еду домой!..» Или только по sms: «Твой новый прикид клёвый!..»
О tempora, о mores!.. О времена, о нравы!.. Культура ныне в загоне, на периферии, в изгнании, и это очень огорчительно. Я с давних времён страстный поклонник русской поэзии. Одних только «погодных» строк собрал за многие годы более тысячи. Разве не замечательно написала Мария Петровых: «Февраль маячит светочем/Предчувствий и примет»? Для тех, кто не знает: Мария Петровых – замечательный русский поэт (1908–1979) с трудной судьбой. При её жизни свет увидела одна-единственная книга стихов «Дальнее дерево».
Одно мне хочется сказать поэтам:
Умейте домолчаться до стихов.
А сколько песен посвящено погоде, явлениям природы! Тут уже много и знают, и поют:
Снегопад, снегопад,
Снегопад давно прошёл,
Словно в гости к нам
Весна опять вернулась…
Отчего, отчего,
Отчего так хорошо?
Оттого, что ты мне просто улыбнулась…
Всего-то улыбка, а уже хорошо: и зима не пугает, и вьюга не страшна. И всё же надо быть начеку.
Четыре года назад, в 2009‑м, Москва буквально подверглась снежной атаке. Всегда смеялись-потешались над «мучениями» занесённой снегом старушки Европы. Мол, для нашей России никакой снегопад не страшен. И вот в уикенд 14–15 февраля нескончаемая метель парализовала жизнь Москвы и Петербурга. Буран привёл к страшным авариям и многочисленным жертвам. С февралём не шути!.. Белла Ахмадулина точно сформулировала: «Февраль – любовь и гнев погоды».
Февраль. Метель
Можно, конечно, живописать и дальше о «гневе погоды» и о российских дорогах зимой, но прервёмся на анекдотную паузу.
– Вчера в Гидрометцентре был банкет.
– По какому поводу?
– Ровно десять лет, как последний раз правильно предсказали погоду.
Можно улыбнуться и куртуазным стихам Игоря Северянина с точной датой написания:
Девятьсот пятнадцатого года
Восемнадцатого февраля
Днём была пригожая погода,
К вечеру овьюжилась земля.
Я сидел в ликёровой истоме,
И была истома так пошла…
Ты вошла, как женщина, в мой номер,
Как виденье, в душу мне вошла!
Ах, Серебряный век! Какие нравы! Какие моды! «Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!/Удивительно вкусно, искристо и остро!..» Или вот ещё Северянин: «Ты пришла в шоколадной шаплетке,/Подняла золотую вуаль./И, смотря на паркетные клетки,/Положила боа на рояль…»
О, как далеко мы ушли (может, вьюга занесла?) – от погоды к роялю. Срочно возвращаемся к суровым былям. Вот Юрий Визбор:
Ходит дворник и мёрзлый февраль
Колет ломом на мелкие части.
А теперь пошуршим архивом.
22 февраля 1906 года Ольга Книппер-Чехова пишет из Дрездена во время гастролей Художественного театра: «Солнце, тепло, земля уже ароматичная, продают фиалки, в окнах всюду тюльпаны, никого не арестовывают…»
Так и хочется дописать за Ольгу Леонардовну: и нет ОМОНа, автозаков, дубинок. Какая благодать!.. И хочется вновь услышать старую ариетку Александра Вертинского:
Скоро будет весна. Солнце высушит мерзкую слякоть.
И в полях расцветут первоцветы, фиалки и сны…
Ах, эти сны! Вечно они снятся русским людям, подверженным рефлексиям и весьма метеозависимым.
Конец февраля всегда будоражит поэтов, они ждут не дождутся весны.
Александр Блок в письме Верховенскому 25 февраля 1913 года писал «…Несмотря на всё, жить прекрасно, милый Юрий Никандрович. Например, сейчас уже пахнет весной, солнце греет, капель, огромные закаты. Я от весны прихожу временами в телячий восторг, брожу по улицам, пьянея без вина…»
Александр Александрович Блок, воспевший Прекрасную Даму, уже через пять лет напишет поэму «Двенадцать» совсем с другим настроением – о гибели старой России:
– Эй, товарищ, будет худо,
Выходи, стрелять начнём!
Трах-тах-тах! – И только эхо
Откликается в домах…
Только вьюга долгим смехом
Заливается в снегах…
В мою стихотворную коллекцию попал и современный поэт Владимир Гальперин. В одном из его стихотворений, написанных в 2008 году, мне попались такие строки:
Зиме конец. И ясно слышен стон,
когда она в последние морозы
под ярким солнцем с крыш роняет слёзы…
Февраль. Мороз. Висит антициклон.
Конец февраля – прощание с зимой. «Отлетел февраль мятежный,/С лёгким звоном снежных крыл…», – написала Анна Ахматова.
Анатолий Мариенгоф заметил, что «зима ушла, стряхнув снег со своих плеч».
Ушла и ушла. Через год обязательно вернётся. А мы уже готовы к встрече марта – первого месяца весны. О нём и поговорим стихами прошлых лет в следующем номере.
Зимы никому не жалко –
Ни кошкам, ни тучам, ни галкам,
Ни розам и ни фиалкам.
Весь мир ненавидит мороз.
Так решительно заявлял Варлам Шаламов. Спорить не будем. До марта!..