Двоящийся монарх?

Параграф 1

Год российской истории

Это нынешний наш с вами год, читатель. Президентский указ о его проведении не выглядит неожиданным, зная о том, какие знаменательнейшие даты на 2012-й приходятся: 1150-летие Руси, 400-летие окончания Смуты, 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года. Эти события «недаром помнит вся Россия». Кратко обозначен в Указе вектор программы Года истории – «привлечение внимания общества к российской истории и роли России в мировом историческом процессе». Конечно, такая программа – не на год. По летописям мы знаем, как, во всяком случае на протяжении всей письменной истории Государства Российского, к истории, отечественной и мировой, апеллировали политики, историки, писатели, учителя духовные и светские. Не нами это началось – не нами кончится.

И памятные даты 2012 года напрямую связаны с понятием «общество»: это древнерусское вече, народные ополчения, явственное проявление такой исторической категории, как патриотизм, о содержании которой сегодня спорят. Без исторической памяти, без культуры этой памяти патриотизм скорее инстинктивен, чем осмыслен.

Историю нельзя переделать, но, изучая её, можно понять, как она творилась. И тогда историческое сознание становится мощным общественным движителем.

Пытаться повторить историю бессмысленно – она учит не напрямую, по образцу и подобию, но учит мыслить и поступать. Историческое знание включает не только достоверно установленные факты (тем более, что нередко точными фактическими данными мы не располагаем), но и представления об истории на разных её этапах, оценки событий и лиц, исторические легенды и мифы с их нравственным зарядом. При этом важно стараться отличить историю достоверную от той, что складывалась в умах – как мечта, как проявление моральной похвалы или осуждения.

В этом выпуске журнального цикла «Основы духовно-нравственной культуры» мы предлагаем два сюжета, не избежавших некой последующей мифологизации. Поэтому здесь неизбежно историческое расследование. Общие темы, связывающие обе «истории», разделённые веками: образ правления и образ правителя; как государственная политика, внутренняя и внешняя, проходит испытание на нравственность.

Дмитрий ВОЛОДИХИН

Двоящийся монарх?

У некоторых исторических личностей, вошедших и в наши учебники, и в русскую классическую традицию, и в массовое сознание, как будто два лица. Поколение за поколением интеллектуалы бьются, пытаясь доказать, что одно из этих лиц истинно, а другое – не более чем маска, или даже не маска, а так, случайная ужимка.

В России знают двух Иванов Грозных – мудрого государственного деятеля и кровавого маньяка; двух Петров I – реформатора и тирана; двух Николаев I – «жандарма Европы» и просвещённого охранителя; двух маршалов Жуковых – бездумно расходующего солдатские жизни самодура и гениального полководца… Да разве только эти фигуры двоятся? О нет, прозвучали только самые громкие примеры.

Государь Фёдор Иванович (или, в церковной традиции, Феодор Иоаннович) – именно такая – «двоящаяся» – персона в русской истории. Любопытно, что суть обоих образов этого государя лаконично сформулирована для образованной публики одним человеком, Алексеем Константиновичем Толстым.

В сатирическом стихотворении «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» он одним четверостишием вывел силуэт расхожего мнения о Фёдоре Ивановиче:

За ним царить стал Фёдор,

Отцу живой контраст;

Был разумом не бодор,

Трезвонить лишь горазд.

Какой облик придают последнему государю-Рюриковичу эти строки? Дурачок, блаженненький, возможно, слабоумный…

Но тот же А.К.Толстой посвятил ему знаменитую, многократно ставившуюся пьесу «Царь Фёдор Иоаннович». И там царь предстаёт в совершенно ином свете. Это трагическая фигура, не лишённая

обаяния, к тому же залитая светом благодати. Не блаженненький – блаженный! Не дурачок, но по-настоящему добрый, бескорыстный, глубоко верующий человек!

По ходу пьесы князь Иван Петрович Шуйский, враг монарха, оценивающий его человеческие качества весьма низко, вынужден признать свою ошибку:

Нет, он святой!

Бог не велит подняться на него –

Бог не велит! Я вижу, простота

Твоя от Бога, Фёдор Иоанныч, –

Я не могу подняться на тебя!

«Двоение» Фёдора Ивановича продолжается по сей день. Для Русской Православной Церкви он прежде всего человек высокой нравственности и большого благочестия. Но когда об этом монархе речь

заходит в светской публицистике, то раз за разом возникают пренебрежительные отзывы.

Кто прав в этом споре?

Принимая окончательное решение, следует помнить, каких успехов добилась Русская держава в годы правления кроткого царя Фёдора.

В его царствование полчища татарской конницы не сумели пробить брешь в русской обороне, в то время как его родитель, грозный государь Иван Васильевич, позволил им сжечь столицу в 1571 году.

На Урале и в Западной Сибири подданным русского царя удалось закрепиться лишь при Фёдоре Ивановиче. Атаман Ермак, начавший войну с Сибирским ханством ещё при Иване Васильевиче, как известно, был убит, а войско его разгромлено. Зато несколько лет спустя служилые люди с именами не столь знаменитыми успешно продвинулись в том же направлении.