Октябрь 2015
Реформатор милостью Божией
Валерий ЛОБАЧЁВ
В год 1000‑летия преставления равноапостольного великого князя Владимира мы не можем не обратиться к опыту его эпохи – бесценному опыту реформ и их последствий, сотворения государственных начал, да и определения, каковы именно эти начала.
Пожалуй, нет ни одной актуальной проблемы в сегодняшней «повестке дня» – для России и для мира в целом, которая не стояла бы тогда на Руси и не находила бы своих решений.
В этом номере мы говорим о начинаниях равноапостольного Владимира, не имевших долгого исторического продолжения, но дающих нам ключ к пониманию реальной исторической судьбы идей и людей.
Штурм Европы?
Сергей АНТОНЕНКО
Массовый наплыв мигрантов в Европу побуждает экспертов делать неутешительные прогнозы относительно будущего Старого Света. Совсем недавно казалось, что выстроенный Евросоюзом уютный, спокойный, толерантный мирок надёжно защищён: бури бушуют где-то на периферии, внутри же Шенгенской границы царит полный штиль и взаимное довольство. И вдруг оказалось – хотя для любого внимательного наблюдателя это было давно уже очевидно, что создание цивилизации всеобщего благополучия на выступе одного континента такая же утопия, как «построение коммунизма в отдельно взятой стране».
Великое пересиливание народов
Лев АННИНСКИЙ
…Теперь потряс меня уже не тот факт, что сокрушительные потоки переселенцев из Африки и Азии обрушились на Европу. Что-то подобное предвиделось мне почти год назад, – когда демонстративно мирное шествие парижан должно было цивилизованно ответить на варварский расстрел исламистами редакции сатирического журнала. Тогда меня потряс перегруз злости. С обеих сторон! Конечно, расстрел карикатуристов – чудовищная реакция. Но и художники французские, когда прикрывались «толерантностью» и дразнили мусульман шаржами на Пророка, – должны были понимать, что дразнят зверя. А ведь дразнили!
Снимая завесы
Е. Хайлов, М. Назарли – О. Брушлинская, В. Дараган
Знатоки и поклонники исламского искусства, увидев картины этого современного художника, ничего не зная о нём, непременно говорят: «Какое следование традиции, какое чувство стиля! Вот что значит корни, они питают творчество, и вот в мусульманском искусстве явился новый мастер». Да, живопись Евгения Хайлова специалисты называют исламской, в ней есть и традиция, и дух ислама, но главное – необычайное проникновение в образы, мысли, идеи мусульманской философии. Но вот вопрос – откуда это глубокое проникновение? Дело в том, что Евгений Михайлович Хайлов – русский художник, без каких бы то ни было мусульманских корней, которые, как верно замечают специалисты, питают творчество исламских живописцев. Он родился на Волге, моряком на одном из суден китобойной флотилии «Советская Россия» прошёл полсвета, после чего «пришвартовался» в Московском Архитектурном институте, где, как известно, дают прекрасное традиционное образование, в том числе и художественное, разумеется, светское. Проектировал интересные и не очень комплексы, строил посёлки на БАМе, поработал архитектором и на космических объектах Байконура. Но тут как раз началась перестройка, и когда она «перечеркнула» (на время!) космос, он оказался не у дел. Впрочем, такие мастера и с такой биографией люди не пропадают. Он освоил полиграфию, стал главным художником крупного издательства, «обзавёлся» званиями, с которыми его и приняли в Международный художественный фонд и другие творческие союзы. Жизнь обрела свое направление – удалась! Но, оказывается, главное-то было впереди. А началось с того, что однокашник по МАрхИ Игорь Тажиев пригласил Евгения Михайловича вместе работать на реконструкции Московской Соборной мечети. «Ну и что?» – могут спросить. Мало ли прекрасных архитекторов разных вероисповеданий трудятся в нашей стране на строительстве мечетей – не все же становятся художниками, которым дано, как уже сказано, проникнуть в святое содержание многовековой исламской художественной традиции.
Как всё произошло? Как живёт и работает сегодня художник? С этими и другими серьёзными вопросами о загадках творчества и неисповедимости путей творящего мы пришли по приглашению художника в его мастерскую (разумеется, она оказалась в подвале жилого дома, ведь теперь в светлых, просторных помещениях расположились в основном офисы). К нашему удовольствию, у хозяина был ещё один гость – известный искусствовед, автор книг по мусульманской эстетике, Маис Джангирович НАЗАРЛИ, который, собственно, и открыл исламскую живопись Е. М. Хайлова широкой общественности. И вот мы беседуем вчетвером, вопросы задаём от имени «Науки и религии» (НиР).
Ч У Д О
Вера БЕГИЧЕВА
Так назвал Борис Пастернак своё стихотворение о чуде с бесплодной смоковницей – самом таинственном из чудес, совершённых Иисусом Христом, и, по мнению многих, как бы выпадающем из их ряда. Не случайно иконописцы, художники, скульпторы, писатели крайне редко обращаются к этому евангельскому эпизоду. М. А. Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» даёт ответ на этот вопрос – ответ, основанный на знании и вере.
Вздохи крымского медведя
Анна КРАЗАЕВА
В путешествии по Южному берегу Крыма оставить без внимания Аю-Даг было бы непростительной ошибкой. И не только потому, что Медведь-гора (так переводится Аю-Даг) – одна из визитных карточек полуострова. Эта удивительная гора овеяна многочисленными преданиями и легендами, богата историческим прошлым и невероятно интересна как для путешественника-исследователя, так и для коллекционера фотовпечатлений.