<< Так для нас началась война >>
УРОКИ ИСТОРИИ
Уважаемая редакция!
Я – внучка рядового участника двух войн ХХ века: советско-финской и Великой Отечественной войны, Братченко Василия Пантелеевича. После смерти деда, разбирая бумаги, нашла его краткие воспоминания – заметки о фронтовом пути с третьего дня войны и до конца 1945 года. Дед был очень скромным и немногословным человеком, почти никогда не говорил о войне, и только незадолго до смерти записал свои воспоминания, о которых мы, его внуки, долго не знали.
Братченко Василий Пантелеевич родился в 1907 году в станице Абинской Краснодарского края. Потомственный кубанский казак. Его семья пережила многие тяготы и лишения, выпавшие на долю казачества. Его коснулись ограничения, выпавшие на долю этого сословия: в частности, он не смог получить полноценного образования, хотя и очень стремился к этому (окончил только 6 классов в 1922 году).
Но он не озлобился, а честно прошёл с боями всю войну старшим краснофлотцем – фронтовым шофёром в составе одной и той же части 202-го отдельного батальона связи ВВС Черноморского флота, причём провоевал на одной и той же машине, хотя не раз оказывался и под бомбёжками, и под артобстрелами, был ранен. Это редкое чудо, что, побывав в самых «жарких» местах боёв, нередко под обстрелом перевозя боеприпасы и горючее, дед и сам остался жив, и сохранил боевую машину! Он почти не пишет об этом в своих воспоминаниях, но мои бабушка и отец, который тогда был подростком, рассказывали, как из Абинской через горные перевалы они шли пешком, чтобы навестить его в госпитале, где он лежал после ранения. Он закончил свой фронтовой путь в составе Черноморского флота в освобождённой нашими войсками Румынии.
После войны дед вернулся в свою станицу, работал заведующим гаражом, затем заместителем председателя колхоза. Умер на 92‑м году жизни, в здравом уме и ясной памяти, о чём свидетельствуют многочисленные детали, в том числе упоминаемые в тексте записок фамилии и имена его боевых товарищей. Сама я и мой муж (сын фронтовика) – профессиональные историки, и можем понять действительную ценность данного свидетельства очевидца и участника войны. Существует огромный массив воспоминаний маршалов, генералов, офицеров, включая «лейтенантскую прозу». Но мы редко встречали документы, созданные рядовыми участниками войны, тем более написанные собственноручно, столь ясно, последовательно и чётко. Нам кажется, в лаконичной сдержанности этих заметок – их особенная сила.
Я считаю своим долгом обнародовать этот документ – потрясающее своей искренностью, простотой и сдержанностью свидетельство рядового «рабочего войны». Если вашу редакцию заинтересует данный материал, оставляю на ваше усмотрение – публиковать ли его полностью или частично. (Мы публикуем его с небольшими сокращениями. – Ред.)
Текст набран дословно с оригинала, с соблюдением орфографии автора, внесена только некоторая синтаксическая правка. Подчёркивания – автора заметок.
С уважением,
Братченко Татьяна Михайловна
«Так для нас началась война…»
Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 г. в воскресенье.
В это время я имел специальность шофёра, а после моего участия в Финской войне, где я служил в 823‑м автотранспортном батальоне, и военная моя специальность стала шофёр. В моём военном билете стоял штамп «Явиться на сборный пункт на второй день мобилизации». На основании этого предписания 24 июня 1941 года я прибыл в Абинский райвоенкомат. В Абинском райвоенкомате готовились группы мобилизованных для направления в воинские части. Наряду с этим формировалась колонна автомашин в количестве 50 единиц для погрузки на железнодорожные платформы и отправки на фронт. Автомобили были взяты из МТС колхозов района и других организаций. Когда это количество автомашин было укомплектовано всем необходимым, на железнодорожной станции Абинская началась погрузка автомашин на платформы. В 16 часов дня погрузка была закончена, автомашины были закреплены. Все водители, принявшие автомашины, проинструктированы о том, что они принимают под ответственность и являются уже военными. В эту группу я тоже был зачислен, и в 19 часов 24 июня 1941 года железнодорожный поезд с автомашинами отправился из Абинской в сторону Краснодара. У каждого на душе было как-то неспокойно. Никто не мог знать, надолго ли он оставляет семью, родных, знакомых. А в результате пришлось расстаться надолго. Некоторые вообще не вернулись к семье, а некоторые, возвратясь домой, не увидели своих близких, потому что их уже не было в живых.1 И всё хозяйство, которое оставалось, его не было: кругом полная разруха.
Поезд, который вёз автомобили из Краснодара, направился в Ростов. Пожалуй, одни машинисты знали, куда они должны доставить груз, все мы, водители автомашин, сидя в кабинах, смотрели, как на каждой железнодорожной станции идёт погрузка техники, отправка пополнений в части. А что вообще делается на фронте, ничего не знали и не знали, в какую сторону нас везут.
Только когда переехали Чонгарский мост на Сиваше, поняли, что нас везут в Крым. В Крыму, на каждой железнодорожной станции – большое скопление мобилизованных, техники, пути загружены. Особенно на станции Биюк Онлар скопилось много эшелонов с людьми и техникой. Наш эшелон стоял долго. Прошёл слух о том, что задержан шпион, который передавал в эфир о скоплении на станции, и он должен был корректировать немецким лётчикам, где именно важно сбросить бомбы. Старший краснофлотец Братченко Василий Пантелеевич
28 июня 1941 г. в 3 часа ночи наш поезд пришёл на станцию Мекензиевы горы. В это время как раз происходил налёт немецкой авиации на город Севастополь и Бухту Матюшенко. Когда наши зенитные пушки отбили налёт, начали выгрузку автомашин. Здесь уже появились представители от воинской части, которые руководили выгрузкой, и поступил приказ: автомашины прятать под деревья. После полного окончания выгрузки автомашины были направлены в Бухту Матюшенко, где произошло распределение автомашин и шофёров по частям. […]
Земля от войны остывает быстрей, чем память о войне. Почему я привожу эти слова в настоящее время, вспоминая первые дни, когда формировался батальон? Сколько нужно было офицерам батальона вложить энергии, сколько ложилось ответственности за порученное дело! Ведь люди по мобилизации пришли в часть разных возрастов, с разным кругозором. Но у всех должна быть одна цель – это защита Родины.
И так для нас началась война. Все автомашины были после заводской окраски перекрашены в разные цвета «под зебру». Стекла фар были окрашены: только в центре стеклофары не закрашено место один сантиметр в длину и четыре сантиметра в ширину. Это давало возможность шофёру в ночное время во время езды видеть встречный автомобиль. Ведь в это время приказ был, что все автомобили в ночное время должны двигаться с фарами, согласно размерам. Как трудно было водителям – ведь часто ночью нужно было выезжать на аварию связи в совхоз им. Софьи Перовской, где находилась точка связи в Качу. Налёты немецкой авиации на город были очень часты. При каждом налёте в части, да и во всём городе, подавался сигнал тревоги. Это влияло на нервы людей, а это в течение суток бывало очень часто. Особенно мне запомнился сигнал сирены на железнодорожном вокзале. С тех пор прошло много лет, а я помню до сих пор.
В батальоне были связисты-линейщики, это Киселев В. Ю., Филиппов А. В., Цегельник, Одинцов, Филинский. Это были мастера своего дела. Командир роты линейщиков был тов. Меламед. Это был человек, как говорят, на своём месте, и как товарищ, и как человек. […]
В сентябре месяце 1941 г. обстановка на всех фронтах ухудшилась. Враг начал наступать в Крым со стороны Перекопа. Штаб Черноморского флота и Штаб Военно-Воздушных сил Черноморского флота, с ними и 202‑й Отдельный батальон связи, поскольку он был в подчинении этих штабов, начали перебазироваться на Кавказ, то есть в район Новороссийска и Кабардинки. Это было первое испытание офицеров батальона и личного состава на стойкость, выносливость и дисциплинированность. Важную роль в этом деле играли водители автомашин.
В августе 1942 г. враг подходил к Краснодару и Новороссийску. Штабы и батальон связи начали перебазироваться в Вишнёвку – это между Туапсе и Лазаревской, в горах. Это был самый тяжёлый период, когда по дороге день и ночь шла армия. Под Туапсе было тяжёлое положение: ехали эвакуированные из Краснодарского края. Места близ дороги были заполнены скотом, который гнали с Кубани. Немецкая авиация день и ночь делала налёты на населённые пункты, которые находились возле дороги, даже охотились за одной женщиной. На моих глазах был убит водитель бензовоза, который вёз бензин на аэродром, и сбит самолёт-кукурузник. Это произошло в Вишнёвке. От налёта немецкой авиации сильно пострадал город Туапсе. Помню, я как раз был в городе. Много через город двигалось воинских частей, ехали эвакуированные, то есть весь город был наполнен людьми. И вот сильный налёт. Река в Туапсе была покрыта трупами, вода стала красной. Везде по городу трупы лошадей и людей.
Немец подходил к Туапсе, и снова штабы и батальон связи перебазируется в Абхазию, село Адзюбжа. В начале 1943 года, когда положение на фронтах улучшилось в нашу пользу, был высажен десант в район Мысхако и Станичка.2 Было создано ВПУ3 в горах между Геленджиком и Кабардинкой. Я там был шофёром. Нам с гор хорошо просматривалась Геленджикская бухта. Здесь каждый вечер из бухты уходили мелкие корабли, которые везли десантникам боеприпасы, пополнения, продукты. Утром, когда корабли возвращались назад, немецкая авиация делала налёт, наша авиация, которая прикрывала корабли, вступала в бой. Когда был освобождён город Новороссийск и весь Таманский полуостров, в октябре 4 под Таманью в районе совхоза Бугаз и Солёное озеро, было создано ВПУ. Я как водитель обратно был направлен туда. Со мной был и водитель Жердев С. М. Старшим начальником у нас был Люляев, старшиной был Головко. Здесь было много радистов, связистов‑линейщиков. Начиная с октября и включая декабрь 1943 г., ВПУ находилось под Таманью. 318‑я дивизия готовилась к десанту в Крым на мыс Эльтиген. Жили в палатках. Но нужно сказать доброе слово о Люляеве и Головко. Они создали условия для людей замечательно, то есть питание, даже была баня для нас. […]
Памятник легендарной полуторке ГАЗ-АА, одному из основных грузовиков Красной Армии. Как пел Леонид Утёсов в «Песенке фронтового шофёра», Через горы, реки и долины,/ Сквозь пургу, огонь и чёрный дым,/ Мы вели машины, объезжая мины,/ По путям-дорогам фронтовым… В марте 1944 г. батальон погрузился на платформы в Новороссийске и поездом перебазировался на Украину, ст. Большой Утлюг. Из Большого Утлюга своих ходом двигались в село Новоданиловка и дальше в село Керча. В это время готовилось наступление нашей армии на Перекоп, и батальону работы было много. После освобождения города Севастополя я был в Севастополе в Георгиевском монастыре. Жили в пещерах, где когда-то жили монахи. Когда под Одессой было создано ВПУ, я туда из Севастополя повёз бензин и там остался. ВПУ располагалось в поселке Сухой Лиман. Старшиной был Головко. Нужно сказать, что и здесь Головко показал себя как хороший организатор для личного состава: по его инициативе были созданы хорошие условия. В сентябре 1944 г., когда часть Румынии, прилегающая к Чёрному морю, была освобождена, ВПУ было организовано под городом Констанца, посёлок Мамай. В Румынии мы были до ноября месяца 1944 года. Потом поступил приказ о том, что 13 автомашин нужно направить из Румынии в Севастополь своим ходом. Трудно было нам, водителям, особенно в Бессарабии: пошли дожди, и бездорожье нас задерживало до самой Одессы.
Когда прибыли в Севастополь, командир батальона майор Коваль проверял несколько раз автомашины и говорил, что румынскую грязь нужно смыть. После приведения в порядок техники началась жизнь в Севастополе на новом месте, то есть в районе Куликова поля. Во время переезда автомашин из Румынии в Севастополь старшим был офицер Кривоспицкий. В батальоне был установлен идеальный порядок. На территории расположения батальона была идеальная чистота, даже окурки везде подбирались. Когда зачитывался какой приказ при построении личного состава, каждый должен был быть побрит и одет в парадную форму. За всё это нужно отдать должное майору Ковалю, тов. Нечепоренко, Чувыкину, Орлову, в отношении питания – начальнику продчасти офицеру Варельджан В. О.
В батальоне я прослужил с 28 июня 1941 г. и по 11 ноября 1945 г. Наряду с выполнением боевых заданий, это время для меня было ещё и школой, институтом. То есть, вращаясь среди таких товарищей, как Коваль, Нечепоренко, Меламед, Люляев, Чувыкин, Орлов, Варельджан, я научился очень многому хорошему, которое в дальнейшем, после войны, мне помогло и в жизни.
Автомобиль, на котором мне пришлось воевать, я принял в начале войны в Абинском райвоенкомате, прошёл с ним всю войну, наездил, пожалуй, миллионы километров, и когда закончилась война, сдал его.
Во время войны подвига я особого не совершил. Но в Победе, одержанной над фашизмом, есть и моя доля. И всё это, может быть, можно назвать подвигом. Военную присягу я принял в Севастополе в начале войны. И я перед Родиной, компартией и народом её выполнил.
1. У автора воспоминаний в 1943 году погиб 13‑летний младший сын, а в 1944 году – отец и мать. В. П. Братченко вернулся после войны на пепелище: оккупанты – немцы и румыны – разграбили и сожгли хату, забрали и порезали скотину, разорили подворье. Жена и старший сын чудом остались в живых, укрываясь в горах от бомбёжек, пережив оккупацию.
2. В Новороссийске, на Малую землю.
3. Временный пункт управления.
4. 1943 г.